Василий проснулся в холодном поту, несмотря на то, что печь была натоплена с вечера и в избе было жарко. Сердце бешено колотилось. Он подошел к ведру, зачерпнул воды и взахлеб, жадно выпил почти ковш. Утерев рот рукавом вышел на крыльцо. Полная луна освещала двор и постройки. В конце улицы виднелись купола храма, кресты были озарены бледно-голубым сиянием. Василий перекрестился, глядя на церковь, и прерывисто вздохнул. Кошмары его преследовали вот уже третьи сутки после того, как похоронили Лиду, его невесту.
То ли сон, то ли явь — не разобрать… Являлась к нему Лида в белом платье, в котором была положена в гроб. Волосы черные по плечам вьются, руки она тянет к нему, сказать что-то хочет, да не может ни слова вымолвить, словно немая, и только плачет, плачет. И хочет ей Василий помочь, да не знает чем. Протягивает ей в ответ руки. А рубаха Лиды вдруг начинает кровью оплывать, и уже по волосам стекает кровь, и по плечам и по лицу. И в этот момент Василий всегда просыпается, а липкий страх обволакивает его с головы до ног.
— Отчего же этот морок? Наверное оттого, что горе свежо, — думал он.
А как не горевать? Они с Лидой уже свадьбу наметили после рождественского поста… Была она из соседней деревни, познакомились в городе, на ярмарке. Да и полюбил он её сразу, с первого взгляда. Ходить к ней начал, на вечорки с парнями да девушками звал лишь её. Благо, деревня, где она жила, через лесок напрямик была. Долго не думал, через два месяца замуж позвал. Лида ответила согласием. А тут на тебе — Лида скончалась! Никто не знал отчего. Легла спать и не проснулась. Хоронили её словно живую. Василий того и боялся, что вправду живая, совсем на покойницу не походила. Ухо к её рту подносил, слушал: а вдруг дышит?
Схоронили. И вот третью ночь ему нет покоя. Приходит к нему Лидия и плачет, плачет… Ответ пришел откуда не ждали. Вечером Василий увидел, что возле избы подруга Лидкина стоит.
— Здравствуй, Ирина, зачем пожаловала? Что случилось?
— Я к тебе, Вася, надо рассказать тебе кой-чего. Не убивался бы ты по Лиде, это мне она была подруга, а вот тебе… Не любила она тебя, это мать с отцом заставили за тебя пойти. Понравился ты им: и дом есть, и хозяйство, и кузнец ты, всегда кусок хлеба дома будет. А Лидка злилась, не хотела за тебя идти, у ней ведь другой был. Андрей из города. Но, как я поняла, жениться-то он не собирался, а вот грех-то сотворил. Не устояла перед ним Лидка.
— Что ты говоришь, Ирина?! В своем ли ты уме? — вскричал Василий.
— Погоди ты, не серчай! Мне незачем тебе лгать, я на тебя глаз не имею, у меня жених есть. Тебя только жалко, как бы не запил иль бобылем не остался, вот и пришла.
— Так вот. Случилось у них это дело, а позже Лидка узнала, что отяжелела. А тут и ты. И родители все о тебе хлопочут. Она к Андрею, мол, так и так, ребеночек у нас будет, жениться надобно. А он рассмеялся ей в лицо и говорит, мол, какой еще ребенок, у меня ж в городе семья и трое деток, а ты, дура, сама виновата. А встречались-то они тайком, вот он и не боялся, что про него кто проведает.
И пошла тогда Лидка к бабке, что живет у нас в деревне и нехорошими делами занимается. Попросила ребеночка её вытравить, та умела это. Ну вот и сделала старуха чего-то. Да только Лидка кровью истекла. Оттого ведь и померла она. Не сумела я её отговорить и уберечь. Родители-то не знали ничего. Ну, мне пора…
Василий, шатаясь, вошел в избу. Сел на пол и зарыдал как дитя в голос. А после пошел в церковь и рассказал отцу Мефодию все как есть.
— Как же теперь жить, батюшка?
— Жить так, как Бог велел. Людям зла не делать, ближнего прощать, последним делиться. А за Лидию будем молиться.
— Отчего же она мне снится? Ведь не любила она меня.
— То Господу виднее, значит один можешь ей помочь.
— Я простил её, батюшка.
Прошли годы. У Василия подрастали дети. Жена ждала четвертого. Он работал в кузнице, когда вошла к нему нищенка:
— Помоги, мил человек, чем можешь.
— Ступай в избу, там жена моя, она тебя и накормит и с собой чего соберет.
Спустя какое-то время нищенка вернулась, держа в руках узелок со снедью. На ней уже было не прежнее рваное рубище, а женино платье, опрятное.
— Спасибо тебе, Василий, что приветил, — сказала она. За добро твое не оставит Господь ни тебя, ни семью твою. А тем паче за молитвы твои спасибо, помиловал меня Господь…
Василий стоял пораженный, а нищенка подняла голову и улыбнулась ему. У неё были глаза Лиды…
Лида? — прошептал Василий.
Но никого уже перед ним не было. Он выбежал из кузницы и огляделся. далеко, за деревней шли по тропинке двое — нищенка и мальчик лет десяти.
_80x60_71d.png)